Неоцен настоящий. Десять миллионов лет спустя
Добрый, должно быть, человек на днях посоветовал мне «Неоцен настоящий. Десять миллионов лет спустя», прорекламировав его как хорошую критику спекулятивных эволюционистов (кто не знает, это такие люди, которые придумывают, какие животные и растения будут жить в далёком будущем). Спекулятивную эволюцию я люблю, критиковать её — тоже, так что почему бы и не да.
Произведение сие оказалось весьма труднодоступным, причём всё по каким-то интересным причинам, впрочем, меня предупредили, что эту книгу автор переписывал для пущей удобоваримости. Впрочем, это уже должно было стать звоночком.
Когда же мне наконец удалось найти данную, с позволения сказать, литературу, то вместо критики спекулятивной эволюции мне открылось что-то, больше напоминающее палеонтологическую версию писем к Мартину Алексеевичу.
А значит, сейчас будет тред, в котором вы будете страдать вместе со мной
Начинает автор с занятного аргумента, что наука должна подтверждаться практикой, потому что иначе она становится (по крайней мере, в глазах обывателя) вторичным занятием для неудачников. Единственно, что могу отметить по поводу этого утверждения, что оно своей утилитарностью выдаёт в авторе человека советской закалки. Ну допустим. Автор претендует на экспертность в палеонтологии, судя по тексту, а советская палеонтологическая школа хоть и оказалась оторвана от остального мира, но выдала немало интересных гипотез и потыкала в разные уязвимые места сложившихся взглядов.
Затем он критикует фантастов, что они с 80-х годов вдарились в какой-то пассеизм и общества будущего видят чуть ли не первобытными. Неожиданный переход на литературную критику, да и взгляд однобокий — что ж вы, батенька, только космическое фэнтези да постапокалиптику читаете — но в контексте спекулятивной биологии выглядит нормально, благо там же он отмечает, что и животный мир будущего авторы видят повторением прошлого.
Автор поминает эдиакарскую, хайянскую и франсвильскую биоты — ого, этим он и правда показывает себя профессионально, более-менее освещены в масс-культуре сейчас разве что вендобионты. А затем критикует то, что он называет «бац-мировоззрением» — массовое представление о том, что важные исторические события (вроде становления цивилизаций или распадов стран) происходили одномоментно, без накопления предшествующих факторов. Тоже весьма здравое замечание, хотя непонятно, почему эта шпилька адресована каким-то рыхлым «интеллигентам» и почему в предшествующем распаду государств системном кризисе делается упор на «внешнее влияние». Ну допустим, что это не связано с поминаемой перед этим Перестройкой, хотя о чём тогда речь-то... О, кхм, текущих событиях?.. 2021 года книга как раз...
От «бац-мышления» он переходит к клиповому мышлению, а затем объявляет, что это приводит к превращению науки в медиа-франшизу.
И вот с этого момента поподробнее.
Итак, автор объявляет о том, что образ тираннозавра искусственно «раскручивается». Сложно не согласиться с этим утверждением, американская масс-культура настолько раскрутила образ этого динозавра, что уже целенаправленный отказ от его использования стал самостоятельным «динозавровым» штампом. Но автор не останавливается на масс-культуре — он заявляет, что его «раскручивают» в научных кругах! И что социальное поведение и оперённость тираннозавра — элементы этой раскрутки.
А. Ахэм. Ммм. Начнём с того, что гипотеза стайности тираннозавров хоть и весьма остроумна (в первую очередь тем, что предполагает разную роль в стае у ящеров разных возрастов), но откровенно маргинальна, подтверждений не имеет и, вроде, никем, кроме её автора, не признаётся.
Продолжим оперённостью тираннозавра. Да, у тираннозавров довольно долго искали признаки таковой, строили разные модели, как он мог бы быть оперён, но есть нюанс.
Тираннозавры были лысыми. У них нет следов перьев ни на костях, ни на отпечатках кожи.
Итак, автор отважно сражается то ли с чучелами, то ли с ветряными мельницами. Почему же, по его мнению, тираннозаврам приписывают перья? Потому что им приписывают теплокровность, конечно же!
И это заявление выдаёт в нём человека советской палеонтологической школы, который не знакомился с научными работами в своей сфере последние лет 15. Потому что динозавры, по-видимому, таки были теплокровными.
Почему мы можем об этом достаточно уверенно говорить? Во-первых, как раз из-за того аргумента, который критикует автор. У динозавров были перья, а следовательно, у них была теплоизоляция. Хладнокровным теплоизолироваться ни к чему — это только помешает им получать тепло от среды. Почему мы уверены, что у них были перья? Ну как бы: а) как это ни смешно, потому что мы обнаружили множество новых останков с чёткими отпечатками перьев. б) Перья — не палки, торчащие из шкуры. У них есть мускулатура, иннервация и, главное, ложбинки на скелете. И мы научились их находить. В том числе в старых останках.
Во-вторых, есть аргумент в пользу теплокровности и более сложный. Как-никак, перья могли нести и декоративную функцию, как, например, у протоцератопсов (одних из наиболее детально реконструированных динозавров btw), и покрывать ящеров не полностью. Но теплокровность — это не просто «бац и появилось». Это глобальная перестройка всей физиологии организма — отныне и вовек каждая его клеточка будет тратить 50% полученной энергии на обогрев себя и атмосферы. А значит, требуется более развитая система доставки питания — организму нужно подгонять всё больше и больше пищи и кислорода в каждый свой уголок. А это значит, что у животного должна появиться развитая капиллярная сеть, которая будет опутывать каждый клочок организма.
И у динозавров такая капиллярная сеть была. Их кости пронизаны кровеносными сосудами — черта, нехарактерная для хладнокровных. Зато крайне характерная и важная для теплокровных. А значит, советская школа, скорее всего, была неправа, и динозавры были теплокровными.
Следующий пассаж я процитирую полностью.
«А кецалькоатль с доброй дюжиной метров в размахе крыльев теперь весит всего лишь с двух-трёх человек и может одним прыжком взлетать с ровной земли, ведь это же так круто! Не то, что там какой-то тихий взлёт на потоках ветра с горного утёса и питание рыбой. А уж питание юными динозаврами, которые, ясен пень, не могут убежать от неуклюжего на земле летающего ящера и лишь беспомощно кричат в ужасных клювах, намного зрелищнее простого рыболовства!»
Я не очень копенгаген в биомеханике, в отличие от, видимо, автора, так что его рассуждения про неуклюжесть птерозавров я оставлю для людей более сведущих. И не буду рассуждать о цаплях и аистах со схожей анатомией, которые глубоко не против закусить не только рыбкой или лягушкой, но и мышкой или мелким зайчишкой, если им предоставится возможность.
Вместо этого предлагаю заняться гугл-фу и арифметикой.
К сожалению, птерозавров у нас не сохранилось, так что об их ТТХ рассуждать сложновато. Но у нас есть другие летающие ящеры — птицы. Правда, строение крыла у них немного другое, но нам это сейчас только в плюс. Итак, давайте погуглим.
Самая крупная, по совокупности, летающая птица в наше время — андский кондор, массой примерно в 15 кг и с размахом крыльев около 3 метров. Птица с самым большим размахом крыльев — альбатрос, масса 11 кг, размах крыльев — около 3,5 метров. За звание самой тяжёлой спорят лебеди и дрофы, и те и другие под 20 кг весом и размахом под 2,5 метра. Разброс заметный, но кондор тут самый «сбалансированный», его и возьмём за образец, а остальных оставим для справки.
Самая большая птица в истории — либо аргентавис, либо пелагорнис, в зависимости от того, за кого вы болеете. Оба они были порядка 7 метров в размахе, и массу пелагорниса оценивают в 40 кг.
Строить зависимость по двум точкам — затея дурная, поэтому возьмем ещё одну птичку с анатомией, близкой к кондору и — прошу прощения, но болею за 70-килограммового аргентависа, он тут будет удобнее, хотя логичнее было взять альбатросообразного пелагорниса. Возьмём третьим какого-нибудь ястреба, их родственника. Пусть это будет рыбоядная скопа (хотя они все примерно одинаковые в этой весовой категории), размах крыльев 1,5 метра, масса 2 кг. Видно, что при переходе от скопы к кондору размах крыльев увеличивается вдвое, а масса — примерно в 7,5 раз; при переходе от кондора к аргентавису — крылья опять увеличились вдвое, масса — в 4,5 раза. Так что тут не линейная и даже не кубо-квадратная, как ожидаешь, зависимость. Прикинув палец к носу и экстраполировав как вышло, получаю для птички с размахом крыльев в 12 м массу около 200-300 кг. Вполне в пределах достижимого для трёх мужиков. С пелагорнисом по тому же принципу выходит вообще что-то около 150 кг.
Конечно, такой пернатый дирижабль никуда не полетит, страусы (которые укладываются в эту массу) яркое тому доказательство, хоть они и бескилевые. Но тут возникает маленький нюанс.
Птицы — офигеть какие тяжёлые летуны.
Покрытые перьями крылья птиц — скорее их недостаток, чем преимущество. Примерно 1/6 (от 14 до 20%, если быть точнее) массы птицы приходится на оперение. Кожистые и, возможно, волосатые птерозавры в этом плане имели перед ними значительное преимущество по массе. А значит, моя оценка заведомо завышена. И при этом укладывается в названные автором границы — 12 метров размаха, масса двух-трёх человек. И в чём тогда претензии к кетцалькоатлю?
Опустим критику окраски динозавров (мы и правда же хрен знаем, как они были окрашены, за исключением нескольких счастливчиков вроде тех же протоцератопсов) и Дугала Диксона (не пнуть Диксона, рассуждая о спекулятивной эволюции — деньги на ветер). Заканчивается введение тем, что современных палеонтологов называют клоунами и «Generation P», в третий раз говорят, какой нехороший человек уязвивший автора коллега, поминаются «обрюзгшие и погрязшие во взятках академики» и читателя напоминают, что настоящая наука открыта для всех.
Ну допустим.
Переходим к первой главе сего опуса.
Первая глава начинается с практически традиционного унижения творчества Дугала Диксона вообще и на этот раз конкретно Future is Wild, после чего автор внезапно уходит в рассуждения о реальной палеонтологии, утверждая, что фороракосов истребили (относительно) мелкие млекопитающие, пожиравшие их яйца.
Оке. Возникает два вопроса: если эти «яйцееды» размером с мелкую собаку (в числе которых автор предлагает дидельфодонов и енотов) были такими вездесущими аж с начала мелового периода, то откуда в Южной Америке вообще взялись фороракосы, при таком-то нешуточном, по словам автора, внешнем давлении, и почему они вымирали под этим давлением аж 60 с хером миллионов лет, вымерев окончательно (и весьма стремительно) только после возникновения Панамского перешейка и прихода в Южную Америку крупных кошачьих, занимавших схожую экологическую нишу. 100 тысяч лет назад, если что, уже на памяти человечества. А возникли вскоре после Мел-Палеогенового вымирания.
Надо отдать при этом автору должное — попутно он мимоходом отвешивает пинка стереотипу, что мезозойские млекопитающие были совсем уж мелочью вроде землероек, тот же дидельфодон закусывал свежевылупившимися тираннозавриками. Но при этом он объявляет импактную гипотезу мел-палеогенового вымирания выдумкой для обывателя «в манере Майкла Бэя», а истинной причиной вымирания — конкуренцию с млекопитающими (надо полагать, по аналогии с фороракосами, дидельфодоны съели у динозавров все яйца).
Не могу не признать, что тоже недолюбливаю событие Чикшулуб как абсолютное обоснование вымирания динозавров, но и отрицать, что после него биоразнообразие как-то подсократилось, тоже не могу. Но как бы мне ни не нравились импактные гипотезы, забывать, что первые млекопитающие появились ещё в перми (после чего проиграли эволюционную гонку динозавроморфам), я как бы тоже не собираюсь. Опять млеки ели яйца 200 миллионов лет, пока все не съели?
Затем автор делится тайным знанием о том, как инвазивные виды уничтожают эндемическую фауну, аргументируя этим то, почему более развитые кошачьи и псовые ну никак не могут вымереть, чтобы условные насекомоядные заняли их ниши. Ну эээ. Не то чтобы это было совсем уж несправедливое замечание, но не совсем понятно, как эти посылки связаны. Впрочем ладно. В процессе он опять пинает Future is Wild, а затем выдвигает интересную мысль, что меньшее разнообразие видов млекопитающих, по сравнению с птицами или рептилиями — следствие их меньшей специализации. Правда, тут он путается в цифрах, вероятно, взяв за количество видов птиц количество их подвидов.
После чего начинает рассказывать, что никакой ассимиляции неандертальцев не было (а денисовцев, судя по ерническому тону, не было вообще), а было только и исключительно их истребление, а ассимиляция — это выдумка «вякающей политкорректности». Угу, и кусок генома, подозрительно напоминающий неандертальский, у современного человека, конечно же, отсутствует. Впрочем, утверждение выше совершенно справедливо, если мы рассматриваем народы Африки, которые не покидали её в ходе палеолитических миграций. Что, вообще говоря, и является важнейшим из доказательств скрещивания популяций кроманьонцев и неандертальцев.
Всех, кто с ним не согласен, автор называет «туалетными вафельницами» (при этом выражая презрение к мелким уголовникам — ну так одно дело уголовники, а другое дело их лексикон, надо полагать) и сравнивает с нацистами в 1945. Он вообще, похоже, любит называть оппонентов фашистами.
Потом идёт рассказ о том, как работает страшная западная наука на «цивилизованном Западе». В роли цивилизованного Запада выступает Новая Зеландия, а в качестве жупела — история про загадошный аж тысячелетний город в лесу Вайпуа, который открыли в 1988 и тут же засекретили на 75 лет, чтобы не смущать маори. Толсто намекается, что маори же и засекретили. И вообще все пруфы того, что это было, позасекретили, никто ничего не узнает, но я-то вам поведаю правду! Вообще не подозрительно. Приятно, кстати, знать, что автор не только палеонтолог и литературный критик, но ещё и археолог.
Как ни странно, доля правды в этой истории есть, как показывает беглый гуглёж. Действительно, какие-то каменные постройки в Waipoua Forest нашли, действительно, в 1988, действительно, засекретили. Маааленькая деталь: в 1996, стараниями, как ни странно, официальной науки, документы рассекретили. Их может посмотреть любой желающий. Насколько могу судить, в 00-х туда ездили археологи. А засекретили вообще по ошибке.
Очередной пинок в сторону спекулятивной эволюции — недостаточное внимание к растительному миру. Проблема такая у жанра действительно имеется, хотя на киношников грех жаловаться: какие декорации есть, в таких и снимают. А потом идёт:
«Да, «биологам» на это в подавляющей массе наплевать, у них климат «будущего» — всегда субтропики и тропики, а тропические болота и джунгли, как выблёвывают своими хлебальниками проплаченные госдепом невежды из «гриинписа» и их цитирующие, у них – кузница эволюции. Типа не будет малярийных болот и джунглей, кишащих всякими огненными муравьями и жрущими гнилую древесину термитами с болячками одна другой хуже, не будет ресурса для эволюции!
Ага, ага, книжки надо читать внимательно! Все эти места – кузница для узко специализированных, легко вымирающих видов. Аналогично – с рифами, которые вместе с джунглями – не лёгкие планеты, а источник инфекций с паразитами и практически замкнутая экосистема, которая сколько производит, столько и потребляет.»
Утилитарно.
Затем автор отмечает важную проблему жанра: традиционно в спекулятивной эволюционистике genus Homo исчезает в неизвестном направлении. Автор справедливо отмечает, что катастрофа уровня, при котором может исчезнуть человечество, должна быть похлеще Великого Вымирания.
После чего пробуждает в себе талант политолога (как же многогранна личность автора!) и докладывает, что исчерпаемость запасов нефти — паникёрство, нагнетаемое некой «властью» для создания исключительно выгодного коллективного психоза. Попутно оскорбляет Булгакова.
Но, конечно, такой многогранный человек не может не быть ещё и историком. Переходя от критики общественного строя к критике официальной науки, он объявляет, что Древнего Рима не существовало. И вообще читайте Роберта Говарда и Колина Уилсона, если хотите узнать культуру по-настоящему.
Потом он рассказывает, как современная наука отрицает возможность существования мамонтов в историческое время (популяция острова Врангеля, вымершая одновременно со строительством пирамид? не, не слышали), приводя в пример рассказ о том, как ботаник Краснов якобы видел якобы камни с якобы всадниками на лошадях и какими-то животными, которые Краснову показались похожими на мамонтов. Разумеется, находку свою он никак не зафиксировал, верить нужно его честному джентельменскому слову.
Интересно, считает ли автор показания экипажа «Дедала» 1848 года свидетельством существования современных динозавров. Записи китайского историографа II века за свидетельства существования шерстистого носорога (далее по тексту) же считает.
Затем он обвиняет «попов со званиями учёных» в том, что они отрицают эволюцию жизни до кембрийского взрыва. Но постойте! Кто там рассказывал про эдиакар, про хайян и про франсвиль? Их что, ветром надуло? Откуда он их взял? Уж не из официальной ли науки? Но гораздо интереснее, что далее он обвиняет учёных-эволюционистов(!) в том, что они продвигают креационизм(!!) под видом официальной науки(!!!) ГДЕ??? КТО???!!!
Ну и наконец автор раскрывается как физик-теоретик, обвиняя ТБВ лженаукой, подкреплённой религиозно-фундаменталистской ОТО Эйнштейна (к этому моменту ожидаешь, что автор акцентируется на том, что он еврей, но, как ни странно, нет). Осталось только выяснить, как ОТО объясняет Большой Взрыв, если учитывать, что разные частные решения её уравнений могут давать что статическую Вселенную, что осциллирующую, что закрученную во временном измерении в бублик.
После чего окончательно скатывается в плевание ядов в адрес «научных попов».
Спасибо, что слушали загадочный голос, орущий в пространство гневную тираду в двадцати тутах.